Итак свершилось. 28 июня в МДМ прошел концерт группы Royal Hunt, которую хотя и нельзя с полной уверенностью назвать легендарной или суперзвездной, но уж более-менее выдающейся-то можно. Начало концерта было заявлено на 20 часов, однако в начале девятого пришедшие граждане еще стояли на улице. Несмотря на локально возникающие возгласы с требованиями открыть дверь и на отдельные всплески стучания по стеклу, народ вел себя довольно мирно - кто стоя и переминаясь с ноги на ногу, а кто живо обсуждая различные относящиеся к современному германскому, северо-европейскому и американскому альтернативному прогрессивному и, бог знает еще какому, року команды.
В полдевятого двери наконец открылись, и толпа, как водится, ломанулась внутрь.
Желающие как можно ближе увидеть своих любимцев легко могли встать у самой сцены, ибо отсутствие традиционного крепостного рва для Security дало возможность не только положить на сцену руки, но и лечь на нее почти всем телом.
Время шло, а на арене тем временем стояла только ударная установка. Скромный, худенький молодой человек удивительно типичной датской наружности в потрепанных джинсах и майке сел на угловатый усилок. Поскольку вид у него был самый обычный, толпа, при желании легко дотягивающаяся до его сапог не сразу сообразила, с кем имеет дело. Ах, боже ж мой, это же Jakob Kjaer, он как раз по жизни зарабатывает тем, что играет в Royal Hunt на гитаре. Вверх взметнулись руки с билетами для автографов. Якоб с широко известным скандинавским спокойствием и эротично приоткрытым ртом терпеливо раздавал автографы, продолжая сидеть на углу усилка. Что ж - это тоже часть его работы. Он нарисовал замысловатый иероглиф на билетах, кажется, абсолютно всех желающих. Время шло, на сцене по прежнему стояла только ударная установка………….
Около десяти на появился басист Steen Mogensen и на прекрасном английском (как известно, народы северной Европы говорят на этом языке значительно лучше англичан) произнес, что безмерно ожидаемый публикой господин Andre Andersen прямо в данный момент имеет проблемы с аппаратурой на российской таможне. Толпа не расстроилась и энергично подала голос в ответ, то ли от понимания ситуации, то ли от того, что большинство присутствующих просто не знали английского языка. Все продолжали ждать. В динамиках заиграла легкая, неподходящая к ситуации музычка. Народ пил пиво, а одна молодая пара принялась танцевать. Надо сказать, что делали они это столь профессионально, что остальные даже не отважились тягаться в хореографическом искусстве. Отдельные голоса в толпе возвестили, что товарищ Андре Андерсен на самом деле является русским, даже родился в Москве и вроде бы закончил здесь школу, из чего следовало, что таможенники задержали его по принципиальным соображениям .
Время по прежнему шло, в 22.00 поступило последнее сообщение с фронта, снова помянувшее добрым словом российских таможенников и гласившее, что проблемы решены, и оборудование находится на пути из Шереметьево в МДМ, а господин Андре Андерсен скоро прибудет со своим "инструментом". Это было встречено бурным восторгом то ли в силу радостности события, то ли в силу пошлости мыслей, внезапно зародившихся при упоминании слова "инструмент".
Время продолжало идти, автографы начал раздавать Алан Соренсен. О тоже сел на соседний усилок, положил на колени тарелку от своей ударной установки и приступил к исполнению тяжкого долга. Музыкантов никто не охранял, любой желающий мог поговорить с ними, сфотографироваться и даже потрогать, что было особенно приятно на фоне современных безумно раскрученных групп, собирающих полные стадионы, где при входе обыскивают, а за каждый сделанный снимок рискуешь получить по шее за нарушение каких-то там прав.
22:30. Наконец. Пришло счастливое известие. Господин Андре Андерсен со всем полагающимся для концерта и издающем различные звуки (при определенном сочетании и умелом использовании, образующим то, что в народе именуется музыкой) скарбом прибыл. По толпе пробежало - а будет ли его, вообще говоря, видно, за таким количеством синтезаторов. Но достаточно только одного взгляда, чтобы понять - будет видно. А вот и он сам. Высоченный, тощий, с непомерно длинными волосами и роскошным, не поддающимся никакому описанию, орлиным носом. И о чудо! Он действительно оказался русским. Не каким-то там потомком эмигрантов в пятнадцатом колене, а русским. На чистейшем, без малейшей тени акцента нашем родном языке, он приветствовал, взорвавшихся эмоциями, собравшихся. Ну и не преминул, конечно, вспомнить добрым словом российских таможенников, продержавший его 9 часов, так страна встретила своего великого сына.
Не очень расстроенной публике снова принесли извинения за задержку и приступили к монтажу оборудования. Размер "инструмента" товарища Андрея Андерсена действительно превзошел все ожидания, количество синтезаторов оказалось равным семи, причем он действительно собирался играть на всех. Техника, как и положено, оказалась на грани фантастики. С первого включения в розетку заработали только микрофоны, в остальном, провода не подсоединялись, дисплеи не загорались, все периодически обесточивалось, гитарные и синтезаторные педали приклеивались, во избежание съезжания, к полу скотчем, в ход пошли отвертки. Толпа терпеливо дожидалась, даже слегка перебравшие с пивом особенно не раздражали. Попутно обсуждались внешние данные бэк-вокалистов Кенни и Марии. Тут уж нашлось каждому свое - мужчины тянули руки к блондинке Марии, что же касается Кенни, то с такими формами, он легко мог бы зарабатывать приличные деньги в элитном мужском стриптизе.
23:40. Свершилось. Все провода воткнуты, все инструменты настроены. Грянуло.
Задумчивые и озабоченные лица музыкантов, как это принято говорить, преобразились. Они запрыгали по сцене как малые дети. Встречаются же еще люди, которые получают такое удовольствие от своей работы. Кого-то не хватало. Микрофон в центре сцены все еще оставался бесхозным. Но вот и он, тот, кого тоже долго ждали и тот, кто еще ни разу за вечер не появлялся на сцене МДМ. John West. Девушки, встали на цыпочки и вытянули шеи, включая и вашу покорную слугу, которая до сих пор видела его только на фото. Как и у многих поклонников Royal Hunt старого образца, первым ощущением от увиденного стал ужас. Историческая справка. На протяжении последних нескольких лет солистом Royal Hunt был господин D.C. Cooper. Он, безусловно, являл собой нечто - не только божественно пел, но и был, ко всему прочему, высоким стройным блондином небесной красоты с дьявольски соблазнительным взором.
Любой, кто впервые видел или слышал его мог бы поклясться, что RH потеряют как минимум половину своей женской аудитории, ибо новый солист, ничуть не менее заслуженный, но обладающий гораздо более скромными внешними данными, просто не сможет составить ему конкуренцию. Честно говоря, и автор сей статьи выдвинулась на концерт с горьким чувством в сердце, беспрестанно занудствующем о том, что вместо божества ей придется лицезреть всего лишь хорошего вокалиста, и еще одна группа канет в лету, лишившись своей важнейшей части.
Однако концерт начался. Скептический взор был направлен на сцену, на появившегося там Джона Уэста... В голову, хлопая крыльями, влетело то, что с натяжкой можно было назвать мыслью. Она беззаботно порхала и мешала сосредоточиться. И вот, когда наконец удалось-таки протянуть руку и изловить ее за хвост, она повернула голову и задумчиво (как это иногда случается с мыслями) произнесла: "А он ничего".
Мягко говоря, не утончен, скорее тяжеловат, с изяществом снежного человека и грацией гиппопотама, профессионально отстреливая глазами поклонниц и временами потрясая согнутой в локте рукой, выдававшей весьма и весьма приличные бицепсы, видит бог, он был совершенно неотразим. Да и пел он, к слову сказать, совсем недурно.
Вообще, если на человека с длинными волосами надеть перья, то в нашем сознании, построенном на детских фильмам собирательно именуемых "Чингачгук - друг апачей", он автоматически становится похож на индейца, однако John West видимо действительно им является, о чем, в частности, свидетельствовала и его татуировка. Так что в середине концерта под "River of Pain" он и вовсе потряс публику, появившись на сцене в индейском костюме. А допев, одаривал жаждущих перьями. Безумства продолжались. В первом часу ночи Jakob Kjaer перешел с Holsten на Клинское. В меру, как и полагается, происходило традиционное заигрывание с дамами, в числе который пару раз оказалась даже автор этой статьи.
Музыканты и аппаратура были в ударе. Андрей Андерсен неистово метался между семью клавиатурами, умудряясь-таки попадать по каждой из них в нужный момент. Народ ликовал, женщины рыдали.
В довершение добавлю, что если кто-нибудь скажет Вам, что синтезаторы были настроены не как положено, что звучание оставляло желать лучшего, что RH потеряли что-то при замене солиста, что публика злоупотребила пивом, что музыканты устали из-за 3,5 часовой задержки концерта и не выложились по полной программе, не верьте им. Предоставьте возможность этим вечно недовольным слушать компакт-диски дома и бесконечно восхищаться безупречности звучания их музыкальных центров. Им все равно не понять.
