История группы Мертвые дельфины
История
Биографии участников группы Мертвые дельфины
Парень из мертвого города«Мёртвые Дельфины» — биография:
Интервью
Критики о МДАнтипод Флиппера или «Тот самый Мертвый Дельфин»«Шлюха-жизнь»Антипод Флиппера или «Тот самый Мертвый Дельфин»
Наш Ля-Ля Парк был уже и бобрятником, и ботаническим садом, и тараканофермой, и взлетной полосой... А 14-го декабря он попробовал себя в новой роли – дельфинария. Посмотреть на это диво собрались многие любители симбиоза халявы и живой музыки. Появление «Мертвых Дельфинов» на сцене публика встретила радостным верещанием, благо музыканты пока не позволяют себе опаздывать. Главный «дельфин», Артур Ацаламов, держа в руках «первую ласточку» группы - дебютный диск, сказал вот что: «Держу в руках или точку, или восклицательный знак, в общем, что-то законченное. Записали мы его не ахти как, зато честно». Далее не столько слово, сколько ноту, взяла музыка. Мощные депрессивные риффы сотрясало стены Ля-Ля Парка непривычно жестким звуком. Несколько песен «Мертвых Дельфинов» уже успели покрутиться по радио, часть из них можно было найти на сайте группы, посему «На моей луне», «Котики-наркотики», «Девственность» поклонники исполняли хором. Со сцены в зал воплощалась живая экспрессия посредством Артура, который блестяще соответствовал энергопосылу своей группы, несмотря на то, что в тот день был «не очень здоров», как сам потом признался.
Артур – странный человек, «вещь в себе», если можно так говорить о людях, «клад в себе», если можно так сказать о нем. Человек – иероглиф. Мертвый дельфин, «сам себе король, сам себе судья». Он подобен тому заветному сундучку с самоцветами, который приоткрывается не всем, далеко не всем являя полифонию своих цветов. Большинству достается лишь пыльная крышка, и можно долго возиться с замком, да, видно, сделан он тем умельцем, что еще блоху подковал. Очень не хочется думать, что слова фронтмена «Мертвых Дельфинов» – это показное, часть некоего бренда, строительный материал для возведения башни «Своего Имени», о стены которой в будущем, может быть, будут расшибать лбы журналисты и истеричные поклонницы. В общем, читайте, думайте и решайте сами...
- Почему «Дельфины» все-таки мертвые?
- Это имя нашей группы. Оно не расшифровывается. Есть некая волна своей внутренней философии, по которой мы живем, но для других все это - громкие и пафосные слова, поэтому мы ее стараемся не афишировать. Я не хочу, чтобы это казалось понтом или чем-то в этом роде... Ну, вот такие мы. Зовут меня Артур, его – Саня, и это не расшифровывается. Так же и с группой. «Мертвые Дельфины» – это имя.
- Почему столько трагики в музыке, в текстах?
- Мы депрессанты просто.
- Сами по себе? Ты и в жизни человек невеселый?
- Да, невеселый.
- Меланхолик?
- Не меланхолик. Я, наверное, тяжелый депрессант с суицидальными наклонностями.
- Типа Тома Йорка?
- О! Круто, слушай, хорошее сравнение. Ну, это ты мне польстила, на самом деле. Я люблю Radiohead .
- Это - боги, и это не обсуждается...
- Это не боги, это просто группа, играющая свою музыку. Мне нравятся некоторые песни. Но быть похожими на них не хочется. Была некая тенденция, когда журналисты пытались нас позиционировать как русский Radiohead с замесом The Cranberries .
- Ой...
- Мне это тоже не понравилось. Может быть, у нас есть что-то общее в депрессии или в манере. Но «Мертвые Дельфины» все-таки другие немного.
- Можешь себя представить на одной сцене с Томом?
- Да, без проблем.
- Думаешь, не ударили бы в грязь лицом?
- Да ладно, мы бы еще и обставили их как дважды два (смеется). Они люди такие же, как и все, как ты, как я, талантливые просто. Есть способность писать песни и чем-то цеплять, своим нервом, энергетикой. Я не думаю, что мы хуже. Мы в тысячу раз меньше раскручены, в тысячу раз беднее, чем они, но как люди мы не хуже.
- Каким образом вы попали на «Наше радио» ?
- Нас заметил Миша Козырев, который в принципе и дал нам этот шанс.
- Как он вас заметил?
- Ему, по-моему, в 2001 году кто-то передал нашу домашнюю демо-запись. Это было за месяц или за 2 до «Нашествия», и он пригласил нас выступить. То есть, все, что вокруг нас происходит, вся наша, если можно так сказать, популярность (не люблю это слово) - это благодаря «Нашему радио». К нам очень лояльны все сотрудники, нам многие помогают. Нас вытащило «Наше радио», и это – факт.
- Когда я первый раз слушала песню «На моей луне», у меня возникла ассоциация – «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери. Ты не подразумевал эту книгу, когда песню писал?
- Я не первый раз слышу такое сравнение, но, знаешь, дело в том, что я Экзюпери вообще ни разу в жизни не читал. Единственная фраза (мне говорили, что она - из «Маленького Принца»), которая меня очень зацепила, что-то вроде: «Почему люди, когда встречаются, спрашивают друг у друга «как дела»? Почему никто ни разу не спросил, какое я люблю на утро пирожное?» Меня это так тронуло сильно, вот действительно - общаешься, все одно и то же, никто ни разу не подошел ко мне и не спросил: «Артур, здравствуй. Какое ты любишь утром пирожное с чаем?»
- Что бы ты ответил?
- Ну, я, в первую очередь, далеко не каждый день употребляю пирожные. Я вряд ли бы удивился, я бы расчувствовался сразу. Может, даже прослезился бы. Офигеть, очень круто... А люблю «корзинки». Еще какие-то... просто не знаю названия.
- Почему такое странное название у вашего дебютного альбома – «Одуванчики для канареек»?
- У нас была некая концепция подавать себя, как первые цветы из выжженного леса. Я говорю сейчас о грозненской теме. Вот. Я почему-то долгое время представлял нас ландышами. А потом у моего знакомого, бывшего сценариста и режиссера, обнаружился сценарий по воспоминаниям собственного детства, когда он со своим дедом собирал одуванчики для канареек. Дед разводил канареек, и они кормили их одуванчиками. Друг мне рассказал об этом, и мне очень понравилось название «Одуванчики для канареек». И я представил нас одуванчиками, а наших ценителей – канарейками, то есть мы - для них, они кормятся нами, нашей философией. И я подумал, что - нет, скорее мы все-таки одуванчики. Я попросил это название и получил согласие, поэтому мы так назвали альбом.
- Тебе не кажется, что есть некий диссонанс между этим названием и стилистикой группы?
- Есть. Но мы разные. Мы можем быть веселыми. Мы не заказываем себе настроение.
- Твоя история похожа на «с корабля на бал»?
- Да, у всех такая история: с корабля на бал. Просто у каждого свой корабль, у каждого он по разным морям плавал. Мой, может быть, заходил очень далеко - в океан какой-нибудь, и там его штормило не слабо. Другие корабли штормило чуть поменьше. Но тоже штормило, у каждого есть свой жизненный опыт. Но, в конечном итоге, каждый, кто пробивается, и находит своих ценителей, так или иначе, попадает «с корабля на бал». Я думаю, что это только начало, потому что сам бал – это достаточно мощный шторм: много испытаний, много сложностей. Попасть «с корабля на бал» – это далеко не все. На этом балу еще нужно отличиться, понять, что ты тут не чужой.
- Какие цели ты преследуешь, будучи музыкантом?
- Я очень хочу, чтобы «Мертвые Дельфины» стали культовой группой. Культовой и продаваемой. Потом хочу получить Грэмми обязательно, и мы ее получим, даст Всевышний.
- А группа для тебя – это просто способ достижения каких-то личных амбиций? Или?..
- Думаю, нет. У меня была куча возможностей делать сольную карьеру, но я не буду петь поп-музыку, даже качественную. Нет, мне это не нравится. В лучшем случае я выпущу какой-то этнический альбом, такой интересный, в стиле Deep Forest , но с концертами такой музыки я ездить не буду, просто выпущу диск и все. Может, кому-то будет интересно послушать мои этнические мысли. А группа для меня - это семья.
- Назови Величайшую Песню Всех Времен и Народов.
- Ммм... Много.
- Можешь выделить что-то?
- Не могу. Могу тебе назвать двух композиторов, которых я считаю гениальными – это Чайковский и Бах.
- Тебе не кажется, что у немосквичей больше энергии, больше желания пробиться, и они чаще достигают чего-то?
- Нет, не кажется. Потому что это не так. Дело просто в подходе, понимаешь? Есть такой фильм - «Бойцовский клуб», там - очень нужная фраза: «Только для того, чтобы что-то конкретно найти, хотя бы себя самого, нужно все потерять». И человек, приезжающий сюда, как правило, приезжает «на нуле». Хорошо, когда есть знакомые, у которых можно остановиться. Вот мне негде было останавливаться вообще. Но это своего рода катализатор.
- Как отсутствие обратного хода?
- Да, когда нет обратного хода, нет оглядки на дорогу назад. Вот мне и вернуться-то некуда было. У меня вообще ничего не было. Или я приезжаю – погибаю, или я забираюсь на Олимп, разочаровываюсь и красиво ухожу.
- Все или ничего?
- Да. Максимализм полный. Москвичам мешает только то, что дома их ждет теплая постель и жареная картошка. А так, они такие же энергичные, талантливые, классные пацаны. Вот, посмотри: Серега, Саня, - наш басист и барабанщик – они москвичи. Но они клевые перцы, и я очень рад, что их нашел. А они меня нашли.
- О`К. А ты любишь фотографироваться, автографы раздавать?
- Нет. Я стесняюсь, мне стыдно. Я не звезда.
- Ну, а то, что сейчас было? (А было следующее: после концерта «МД» раздавали автографы. Сессия длилась около часа, фэны буквально атаковали Артура и компанию. – Прим. ред.)
- Мне пришлось, потому что людям хочется. Они считают, что уносят частичку нашу. Вроде, какой-то был контакт такой, что-то у них от нас остается, кроме альбома. Диск и так купить можно, а вот если мы на нем распишемся, то он приобретает особую ценность, ну, ты понимаешь, о чем я говорю. А вообще было бы здорово, если б не давать эти вещи. Мне стыдно. Я – обычный парень. Звездами становятся наши песни. И все. Я за них рад. Они рождаются и живут независимо от нас, мы на них не влияем. Мы их можем только исполнять, как-то поддерживать, любить - не любить, и так далее.
- Как бы ты хотел справить свой День рожденья в идеале для себя?
- Не знаю... Офигительный вопрос. Как бы я хотел... Я бы хотел, наверное, чтобы я сел справлять День рожденья и понял, что мне 19 лет всего лишь. Хотя это далеко не так. Я уже стааааарый... (театрально закатывает глаза)
- Что такое гармония для тебя?
- Не знаю, не люблю это слово. Не хочу быть в гармонии. Ни с самим собой, ни с окружающей средой. Это мне напоминает некое такое состояние обкуренного буддиста. Я люблю нерв, люблю конфликт, люблю противоречие, споры, хождение по острию бритвы. Я - сумасшедший, и мне это нравится. А гармонию я понимаю как какое-то спокойствие, какой-то баланс, что-то такое уравновешенное. А я люблю ломать стереотипы.
- Говорят, «красота спасет мир». Ты согласен с этим?
- Нет, не согласен. Она поможет, но одна она ничего не сможет сделать.
- Какого помощника ты бы дал красоте? Музыку?
- Нет, не только музыку. Музыка мир не спасет, что ты... Столько людей голодных, она их не накормит. Нужно много всего, нужен целый комплекс. Во-первых, чувство ответственности друг перед другом каждого, ощущение целостности всего человечества, не людей, а человечества как такового. Потом - доброта, но доброта не в смысле «ударили по щеке – подставь другую», а просто доброта, доверие. Очень хорошо, если бы люди не врали друг другу, это очень важно, много проблем было бы решено. Я уже год не вру вообще.
- Серьезно? Даже в мелочах?
- Даже в мелочах. Вообще не вру. Принципиально.
- Это иногда недипломатично...
- Все равно. Плевать мне на дипломатию в таком случае. Пусть будет правда. Зато, навсегда закрывая свои глаза, я точно буду знать, что я был честным.
- Ты хочешь, чтобы люди относились к тебе так же?
- Да. Всегда честно.
- Ты хотел бы стать актером?
- Очень хочу. Хочу сняться в хорошем фильме. И, наверное, режиссура мне интересна. Почему бы и нет? Думаю, у меня получилось бы.
- В каком из существующих фильмов ты хотел бы сняться?
- Я бы хотел сняться в фильме «Тот самый Мюнхгаузен» (это мой любимый фильм) в роли Мюнхгаузена. Я бы сыграл его не хуже Янковского, но по-другому. Он сыграл клево. А из фирмачей – «Однажды в Америке», с удовольствием снялся бы в этом фильме. В «Бойцовском клубе» сыграл бы...
- Да вот только пока не приглашают...
- Ну, да. Пока нет.
- Что тебе нужно для того, чтобы расслабиться?
- Не умею отдыхать. Единственный психологический отдых – это игры компьютерные. Если я сажусь играть, то сажусь надолго. Я - геймер. Я болею этим.
- А ты не считаешь, что в наше время Интернет заменяет реальную жизнь человеку?
- Я редко бываю в Интернете, пользуюсь им только для того, чтобы у нас на форуме в «Дельфинарии» пообщаться с людьми, а чтобы сидеть в чатах рубиться, - такого нет. Интернет – полезная вещь для скачки информации, для поиска чего-то. Много потребностей остается здесь, в реальной жизни, и хочешь – не хочешь, они будут тебя возвращать сюда. Так или иначе, человек это сбалансирует, по-другому нельзя. Или погибнешь, или будешь жить в балансе с Интернетом, с реальной жизнью. Я не думаю, что Интернет - такая уж угроза. Просто у нас любят очень любят раздувать эту тему, да и не только у нас - во всем мире. Может, это и не беспочвенно, но и не настолько опасно, как говорят.
- Представь, что тебе дали слово, и тебя услышат все люди мира. Что бы ты им сказал?
- Я думаю, что на сегодняшний день, на этом этапе моей жизни, мне им нечего сказать пока. Пока я еще не нашел те 2 фразы...
- Те нужные слова?
- Нет, не слова, слов у меня валом. Я пока еще не уверен, нужны ли они этим людям. Очень важно, когда ты что-то говоришь, точно знать, что тебя слышат, и эти слова нужны. Зато я нашел фразу, как нас характеризовать. У меня часто спрашивают: «А какие вы?» Я нашел 2 фразы, которые нас объясняют.
- Какие?
- Ну, они написаны на буклете альбома, но я могу их тебе процитировать: «Мы немного полнее, чем пусто, и немного сложнее, чем просто». Вот и все.
P . S .: Кстати, а какое вы любите пирожное утром с чаем?
Автор: Марина Смирнова
|
