Этот многоликий Мальмстин! Ингви дал Баху новую жизнь на двух новых альбомах, Facing the Animal и его ошеломляющей Концертной Сюите в Ми-бемоль Минор для Электрогитары с Оркестром (Concerto Suite for Electrical Guitar and Orchestra in Eb Minor, Op.1).
Ингви Мальмстин - человек, сочетавший браком heavy metal и барокко. С начала 80-х, Мальмстин выпустил несколько альбомов сделавших его одним из наиболее влиятельных гитаристов мира.
Его фирменный стиль - использование гармонических и мелодических элементов музыки Antonio Vivaldi и J.S. Bach, в сочетании с агрессивно-виртуозной манерой исполнения в традициях виртуозов 19-го столетия, таких как непревзойденный Никколо Паганини.
В истории рок музыки навалом стилистических гибридов, но никакая комбинация не кажется более невероятной и никакие два стиля не имеют более несходные аудитории, чем комбинация классической музыки и heavy metal.
Ингви это оказалось по плечу, хотя не всегда его ждал коммерческий успех. После почти 10-ти лет сотрудничества с Polydor и Mercury Records и чередой умеренно успешных альбомов (альбом Odyssey продержался в 1988 Billboard Top-40 Album две недели), Мальмстин сменил звукозаписывающую компанию, выпустив в 1992 на лэйбле Elektra альбом Fire and Ice. К несчастью это был последний релиз Ингви на известном лэйбле, хотя он в течение нескольких лет продолжал записываться на независимых лэйблах. Наиболее интересной его работой этого периода является альбом 1996 года Inspiration (Foundation).
"Этот альбом был записан в качестве развлечения", - смеется он. "Я просто обзвонил нескольких друзей и сказал: "Эй, у меня есть студия. Не хотите ли поработать со мной?". Этот альбом включает кавер-версии песен групп и исполнителей, в музыке которых он черпал вдохновение: Deep Purple, Rainbow and Jimi Hendrix. Помимо основного влияния на стиль Мальмстина таких гитаристов как Ritchie Blackmore and Jimi Hendrix, круг инвтерсов Ингви также включает и вещи прогрессивных рокеров: Kansas, Rush and U.K. Ингви решил выпустить альбом, целиком, состоящий из кавер-версий, пропитанный здоровым уважением к рок-музыке 60-70 -х и параллельно выказывающий глубочайшее почтение к классической музыке. Эта специфическая смесь из исполнителей оказывала огромное влияние на Мальмстина в годы его становления - и диапазон его музыкальных пристрастий намного шире, чем могли бы ожидать его критики.
Но Мальмстин снова возвращается к работе с крупными компаниями, и наносит двойной удар! В то время как его последний альбом, Facing the Animal, был издан огромным тиражом на Polydor, этот потрясающий гитарист также готовтися к выпуску крупномасштабной классической работы - Concerto Suite for Electrical Guitar and Orchestra in Eb Minor, Op. 1. Впечатляющая многоплановая сюита с общим временем звучания около 50-ти минут содержит великолепные образцы игры Мальмстина как на электро так и на акустической гитарах. Мальмстин дал мне послушать несколько кусков в нью-йоркском офисе Mercury Records, и было заметно, что он очень гордится ими: "Ты должен услышать весь альбом целиком. В этот раз я полностью выложился!"
The Concerto Suite много говорит о Ингви, как о музыканте в традиционном значении этого слова. У него нет консерваторского образования: все, что он знает о классической музыке, он узнал, слушая классику. Он не сочинял музыку в соответствии с формальными моделями, изучаемыми в музыкальной теории или в композиции; вместо этого он создал подражание музыке барокко, той, которую он слышал еще ребенком в Швеции. "Музыка приходила ко мне сама собой. Подобная музыка живет у меня в голове с детских лет ".
The Concerto Suite это не скромная попытка подражать классической музыке, в действительности, это тонкая и непринужденная смесь рока и классики. Встреча этих двух таких разных миров не обошлась, естественно, без технических проблем. Громкость, необходимая Мальмстину, чтобы получить желаемое звучание его гитары, была слишком велика, чтобы позволить записываться вместе с оркестром, когда же он уменьшал громкость, то микрофоны на спокойных пассажах улавливали лязг его "Ролекса" и звон его многочисленных золотых побрякушек. И тогда Ингви принял волевое решение записать гитарные партии потом, несмотря на то, что ему пришлось бы делать это без дирижера. Он записал оркестр на несколько дорожек и мог спокойно микшировать запись после добавления гитары. В классической музыке, где звукоинженеры при записи стараются создать иллюзию концертного зала, современные методы звукозаписи, такие как многодорожечная запись, наложение и дублирование, мягко говоря, являются нонсенсом.
GUITAR WORLD: Что отличает Facing the Animal от ваших предыдущих альбомов?
ИНГВИ МАЛЬМСТИН: Этот альбом определенно больше ориентирован на песни, чем на инструментальную работу, и я считаю, что именно в нем мы преуспели в написании именно песен. Моя игра на гитаре вливается в композицию уже после написания песни, поскольку моя игра является событием моментальным. Я импровизирую всегда. У меня никогда не было заранее подготовленного соло, ни единой ноты. Когда приходило время для соло, то я играл то, что считал наиболее подходящим для конкретной песни. Я не хочу сказать, что альбом получился сбалансированным. Но сами по себе песни очень, очень хороши.
Я хочу сказать что на этом альбоме мое умение сочинять песни сделало большой шаг вперед, начиная с баллады, которую я посвятил любимой женщине, "Like an Angel," и вплоть до более наводящей на размышления, упрощенной музыке, подобно заглавному треку. Затем следуют более продвинутые вещи такие, как "Brave Heart" и "My Resurrection". Далее следует "Enemy", исполненная в размере 7/4. Получился очень разноплановый альбом, который может удовлетворить вкусы большего количества людей. Он звучит по-новому, и рождает у слушателя новые ощущения. Было нелегко добиться подобного результата после 15 альбомов!
GW: Музыковед Robert Walser ставит Вас в один ряд с такими гитаристами виртуозами, как Ritchie Blackmore, Randy Rhoads и Eddie Van Halen. Он характеризует Вас как металлического гитариста, который переплетает в своей игре классическую музыку и классический же heavy. Что вы на это скажете?
МАЛЬМСТИН: Честно говоря, я никогда сильно не зацикливался на том, что и кто там делает. Я всегда искал свой путь. Я не следую шаблонам и, если что-нибудь что я делаю становится таким шаблоном, что ж прекрасно. Но это совсем не то, чего я хочу добиться. Я считаю, есть не так много хорошего heavy metal и уйма отвратительного heavy metal. Я всегда включаю много мелодии в свою игру и, я думаю, что это именно то, что отличает меня от всех остальных. Моя музыка может быть тяжелой и агрессивной, но он всегда мелодична.
GW: Меня интересует ваша новая гитарная пьеса, которую вы записали с Prague Philharmonic Orchestra - Concerto Suite for Electric Guitar and Orchestra in Eb minor, Op. 1. Когда вы ее сочинили, и что подвигло вас на столь амбициозный проект?
МАЛЬМСТИН: На меня всегда оказывала влияние классическая музыка, в особенности музыка эпохи барокко, и меня не очень привлекает более современный классический материал. Каждый ищет свой собственный путь. С детских лет, я всегда был погружен в музыку барокко, но до этого я не меньше увлекался рок музыкой, так что у меня всегда получается некий сплав классики и рока. Все мои роковые альбомы содержат элементы классической музыки - все, я повторяю. В течение 10 лет, может быть и больше, - я мечтал, что однажды я запишу что-нибудь с оркестром, что-нибудь кардинально отличающееся от того, что делали другие так называемые рок группы.
К примеру, ELP или Deep Purple могли исполнять рок и оркестр играл бы вместе с ними, но это как раз то, что бы мне не хотелось делать. Моей идеей было сочинить нечто очень близкое к ортодоксальной классической музыке и всего лишь заменить скрипку или флейту, или любой другой солирующий инструмент своей гитарой. Другими словами, не использовать ни рок барабаны, ни рок вокал, ни даже роковые аккордовые прогрессии - ничего могущее напомнить о роке.
Естественно, что пришлось использовать distortion для придания звуку сустейна. В общей сложности продолжительность моего соло составляет около 50 минут. Многое из него было заготовлено ранее и не меньшая часть просто импровизация. Я начал сочинять эту пьесу в 96-ом. Я часто приходил со своим клавишником в студию, всего лишь имея в голове мелодию. Как только я что-нибудь сочинял, то сразу записывал это на пленку. Затем мы начинали делать оркестровку.
Тут я переставал играть на гитаре и брал его за грудки: "Я хочу, чтобы это играли контрабасы (скрипки, медные, деревянные etc.)!" Я придирался ко всему. После того как черновой вариант был готов, я послал эти пленки David Rosenthal, рок клавишнику и отличному транскрайберу (человек, который записывает партитуру музыкального произведения со слуха). И оказалось, что кое-что из того, что я написал, выходило за рамки звукового диапазона оркестровых инструментов!
GW: Насколько трудно было записывать гитарные партии после того, как были сделаны записи оркестра? В этом случае, вы были лишены возможности работать с дирижером, не так ли?
МАЛЬМСТИН: Должен вам сказать, что это было нелегко. Определенно - это была наиболее сложная из всех моих записей. И я счастлив, что мне удалось сделать это, потому что поначалу у меня родилось ощущение, что я откусил больше, чем смогу прожевать!
GW: Как вам понравилось работать с оркестром? Frank Zappa и Ritchie Blackmore довольно откровенно говорили, что у них возникло ощущение, что музыканты весьма пренебрежительно относились к работе с рок музыкантами.
МАЛЬМСТИН: Все было просто прекрасно. Они очень напоминали меня самого, и поэтому у меня с ними не возникало никаких проблем. Мы записывались с 10 до 13 в Пражском Dvorak Hall - это просто ошеломляющее место. Затем мы делали перерыв с 13 до 14, и затем снова писали с 14 до 17. в общей сложности запись заняла 3 дня, по 6 часов каждый день. В самом начале меня слегка беспокоило, что музыканты никак не могли сыграться. Мне кажется, что их партии были слегка трудноваты для них. Гораздо сильнее я начинал волноваться, когда во время перерыва, они спускались в кафетерий или в бар дернуть пивка в немалых количествах. Но после этого они всегда возвращались и играли гораздо лучше.
GW: Беспокоило ли вас, что классические музыканты могли несерьезно отнестись к этому материалу, вы ведь рок-музыкант?
МАЛЬМСТИН: Честно говоря, я думаю, что теоретически они могли бы пойти по проторенному пути, и попытаться отнестись легкомысленно к этой записи, но у них не было ни малейшего шанса. Все дело в том, что звучание и содержание моего нового альбома нетипично для альбома, выпущенного роковым гитаристом.
GW: когда вы начинали слушать рок музыку привлекали ли вас "Emerson Lake & Palmer" или "Yes" - группы, которые смешивали рок и классику в своей музыке?
МАЛЬМСТИН: Мне нравился Genesis. Ранние альбомы Genesis - это что-то невероятное.
GW: На вашем первом альбоме играл Barrie Barlow - ударник Jethro Tull.
МАЛЬМСТИН: Конечно же, мне нравился Jethro Tull. Это довольно забавно, потому что я очень рано потерял интерес к поп-музыке. Я был влюблен в Deep Purple - мне подарили мою первую пластинку Deep Purple, когда мне было всего 8 лет - и я был потрясен - это была агрессия, мощь, потрясающий звук. Но к тому времени, когда мне исполнилось 10, я мог без особого напряга сыграть весь их репертуар.
Затем моя старшая сестра приперла домой Trespass и Selling England by the Pound и ранний Genesis. Эти записи стали для меня откровением и повернули меня в сторону классической музыки. Я слушал, то, что они делали, и думал: "Опаньки, что же это? Обращенные аккорды и контрапункты … ммм… это здорово! Это вам не блюз". Так я и начал слушать записи классической музыки, принадлежащие моей матери. И понеслось…. В отличие от уймы людей, получивших классическое музыкальное образование, и затем пришедших в рок, я проделал этот путь в обратном порядке.
